- Расскажите, пожалуйста, про свой проект. Как возникла идея создания «Ниточки»?
- Идею чарити-шопа (благотворительный магазин – прим. ред.) я увидела в Санкт-Петербурге, когда жила и работала там. Мне очень понравилось то, чем занимаются девушки, открывшие подобный магазин. Было интересно следить за тем, как туда относят старые вещи и что дальше с ними происходит. Потом я была в Финляндии, где очень сильно развита переработка вторичного сырья, в том числе и текстильных отходов (материалы, оставшиеся в процессе производства пряжи, волокнистых и других нетканых изделий – прим. ред.), производство.
Меня воодушевила концепция: сделать так, чтобы вещи, которыми уже не пользуются, не оказались на свалках, а превратились в какой-то ценный ресурс. Так как я технарь по образованию, возникла мысль довести в будущем эту большую идею до переработки. В этом есть смысл, чтобы цикл был замкнутым, экономика была закрытой: производим-перерабатываем.
Я вдохновилась идеей, потом ушла в декрет, приехала в Улан-Удэ, однако меня не покидала мысль осуществить этот проект. Я попробовала, и в 2020 году мы вышли в информационное поле, в соцсеть, рассказали, что принимаем ненужные вещи, и начали выстраивать систему благотворительного сбора. Через два месяца открыли первый чарити-шоп на Ленина.
- Проект стал известным и, скорее всего, за два года трансформировался. Что такое сейчас «Ниточка»?
- Сейчас «Ниточка» — это сервис по сбору ненужных вещей. Мы выстраиваем инфраструктуру, чтобы было удобно пользоваться нашими контейнерами, удобно донести ненужные вещи не до мусорки, а до нас, и понимать, зачем это нужно. Эти вещи мы превращаем в решение разных вопросов. Проше говоря, из этого ненужного ресурса мы стараемся делать что-то полезное: часть вещей раздаём нуждающимся, часть – отправляем в магазин, оставшееся – на переработку. Какие-то вещи отправляются в приюты для животных, используются в качестве подстилок. То, с чем ничего нельзя сделать, отправляется на полигон.
Если отобразить нашу деятельность в цифрах, то за прошлый год 90 тонн вещей не попали на городские мусорки, 1200 семей получили гуманитарную поддержку, с 10 организациями мы сотрудничаем – фондами, ТОСами, общественными организациями, в том числе в районах. Это два чарити-шопа в Улан-Удэ, пять контейнеров. Вскоре число последних увеличится. В 2021 году фонд «Озеро Байкал» поддержал нас ещё тремя контейнерами, которые мы должны будем установить в этом году. Соответственно, объёмы принимаемых вещей должны увеличиться, и текстиля должно попадать на свалку меньше.
Если вернуться к изначальной задаче, то это не зависеть ни от кого, а уметь самим зарабатывать деньги, иначе вся эта система работать не будет. Очень нравится идея венчурной филантропии – когда деньги и благотворительность идут рядом, и это нормально, любая крупная организация приходит к этому. Повторюсь, задача – уметь самим зарабатывать деньги, иначе это не будет работать, никто это никогда не поддержит, ну, разве что один раз грант выиграешь и всё.
Мы не зависим ни от кого в плане доллара, каких-то внешних политических моментов, потому что всё это внутри города, республики строится, и это здорово. Мне кажется, это такая ресурсная штука, которую надо развивать.
.jpg)
- Как два года назад восприняли необычное начинание близкие люди? Отговаривали?
- Отговаривали. Есть же такой способ: чтобы получить обратную связь, нужно рассказать всем о своей задумке, посмотреть на их реакцию. Я действительно так делала, рассказывала знакомым, мужу, родителям - все меня не поддерживали. Они говорили, что всё это сложно, «не занимайся ерундой, зачем тебе тратить столько времени и сил», но я верю, что это только начало большой идеи, проекта и, возможно, большой организации в будущем. Это нужно делать, это необходимо. И спустя два года родные и близкие увидели, что я не сдаюсь, сейчас они все помогают мне.
- А как приняли проект жители Улан-Удэ, республики?
- Очень много отзывов, положительной реакции было как в самом начале, так и на протяжении двух лет. Получаем обратную связь и слова поддержки. Конечно, есть люди, которые не понимают, что мы делаем. Есть люди, которые спрашивают, «почему мы сдаём, а вы продаёте». Это такой важный момент, мы абсолютно открыто транслируем, показываем, как устроена работа, организация «Ниточка», что делается с ненужными вещами.
Поделюсь нашей радостью и поводом для гордости. В прошлом году мы получили грант при поддержке минпромторга Бурятии, и у нас получилось запустить небольшое производство. Это переработка текстильных отходов. Здесь необходима ткань натурального состава. Если синтетика присутствует, то она не должна преобладать; можно, чтобы соотношение было 50/50. Чистая синтетика, синтепон, кожа, мех не годятся; не принимаются нижнее бельё, колготки и носки; всё остальное - да. Это всё перерабатывается, и производится регенерированное волокно.
Как это происходит? Щипательная машина преобразовывает ткань до ваты-наполнителя, пушистого материала, который используется во многих производствах – мебели, декоративных подушек. Из него делают также ватин, утеплительный материал; используется он и в производстве линолеума, при каких-то дорожных работах. Спектр достаточно большой, но надо понимать, что мы делаем только первые шаги: месяц сотрудничаем с московской компанией, поставляем материал. Был спрос и в республике в сфере дизайнеров, они хотели попробовать его в качестве наполнителя для прикольных дизайнерских вещей. То есть сейчас мы смотрим, оцениваем рынок.
Делаем обтирочную ветошь, в ней нуждаются СТО, предприятия, которые работают с маслами, где необходима обтирка. На неё существует определённый ГОСТ – нарезаем ткань по ГОСТУ, убираем фурнитуру, и этого достаточно для того, чтобы сделать пригодную для использования тряпку.
Ветошь обычно закупается из других регионов, большие профильные предприятия есть в Иванове, Челябинске, на Дальнем Востоке и в Сибири таких фирм нет. Мы занимаемся этим в Бурятии и поставляем обтирочную ветошь нескольким СТО в республике, в соседней Чите. Их немного, но и объёмы у нас небольшие: какую-то свою часть мы закрываем.
Вообще переработка сама по себе убыточна, она ни в одной стране, ни в одном городе без поддержки государства работать не будет: как бы кто ни хотел, ни старался, инициативу ни проявлял, это очень затратно. В этом вопросе помогать надо однозначно. Если взять опыт других стран, они поддерживают такие предприятия, подвязываясь именно к объёму мусора: сколько мусора они переработали.
- Как вы думаете, люди в республике привыкают к идее сдачи ненужных вещей, осознанного потребления?
- Я думаю, постепенно привыкают. Одни ещё не знают про проект, другие не знают, что сдавать: поступает много вопросов, и мы постоянно рассказываем, показываем. На самом деле это культура, как относиться к вещи, которая тебе не нужна. И очень важно понимать – всегда это транслируем – мы живём во время перенасыщения рынка. Очень много вещей сейчас. Очень много вещей, которые мы надеваем 1-2 раза. Очень много вещей, которые покупаются и не носятся: приобретают, основываясь на каких-то эмоциях, но понятия не имеют, зачем они, собственно, нужны.
При этом, по Росстату 2018-2019 гг., по опросам 15% семей России не могут позволить себе купить новую вещь. Мы внутри нашей республики, внутри нашего города тоже видим, что много социально незащищённых людей, которым просто нечего надеть. Этот момент стараемся прорабатывать, закрывать потребность, потому что вещи, которые ещё имеют право на жизнь, есть и их много.
- С какими трудностями сталкивались в процессе работы?
- Трудности есть всегда. Самая главная из них – размышления, что делать с вещами. Мы постоянно ищем благотворительные организации, в том числе в районах, чтобы одежда дошла до конечного потребителя, до того, кто в ней нуждается. Если кто-то болеет шопоголизмом, приходите к нам на сортировку, вылечим сразу.
Есть проблема с логистикой, потому что обслуживание контейнеров стоит денег, это дорого. На сегодня единственный источник дохода – это пока магазины. Мы очень стараемся развить сектор секонд-хенда: туда попадают только классные оригинальные вещи, и у нас бросовые цены, чтобы проект мог существовать, то есть мы строим самоокупаемую модель. У магазинов в Питере и Москве классно получается продавать вещи, и они могут на секонд-хенде работать в прибыль. У нас таких возможностей нет, мы привлекаем любые другие варианты, гранты. И моя цель – чтобы проект работал, чтобы система была отлажена.
Ещё есть сложность с кадрами, думаю, везде такая проблема существует, потому что платить много не можем - мы больше за идейных. То есть с нами остаются те люди, которые разделяют наши идеи, ценности. Дружим и болеем за всё вместе.
В целом, всегда есть задачи, которые надо решать: учиться продавать, быть конкурентным, настраивать благотворительный сектор. Занимаюсь этим всем я одна, очень не хватает людей. Буду рада, если кто-то прочитает и захочет откликнуться и присоединиться к нашей команде.
- Нет ли выгорания из-за того, что большая часть вопросов на вас?
- Наверное, это больше не про выгорание, а состояние беспомощности, когда опускаются руки. Но я всегда думаю, если ты на полпути умрёшь, памятник никто тебе не поставит. Раз уж начал, то доводи до конца.
К задачам и проблемам отношусь позитивно, никто же меня не заставлял начинать это, я сама инициировала. И здорово, что люди объединяются, подключаются, всегда в какой-то сложный момент появляется кто-то нужный.
- Есть ли какие-то трогательные истории, которые случались за время работы?
- Мне кажется, самое трогательное – это слова, когда люди приходят за одеждой. Они говорят: «Спасибо, нам было не во что одеть ребёнка», «Спасибо, что вы есть». Хотя в душе думаю, у нас такой ужасный склад, хочется его довести до ума, но требуется много сил и вложений. И у нас вещи в мешках, люди ищут сами, смотрят по категориям, потом искренне благодарят за помощь.
Мы сотрудничаем с компанией «Байкалия», они увозят вещи в Прибайкальский район, раздают, рассказывают, предоставляют нам отчёты. Это очень круто. Также отвозим одежду в Хоринский район с помощью религиозной организации, через ТОСы - в Селенгинский, Бичурский, Тарбагатайский районы.
- Что планируете в дальнейшем?
- Планы развиваться, увеличивать инфраструктуру - мы хотим, чтобы у нас было больше контейнеров по городу. Планируем выстроить нормальную работу склада, надеюсь, нам помогут в этом вопросе. Возможно, будем открывать ещё один чарити-шоп, пока думаем.
Конечно, хотим выстраивать переработку, мне очень интересна эта сфера, я хочу развиваться в этом направлении. В России переработки мало, тем более текстильной.
- Напоследок расскажите, пожалуйста, какие вещи вы принимаете от желающих?
- Мы принимаем любые вещи – женские, мужские и детские в чистом состоянии, без запаха, это важный фактор. Даже если вещь хорошая, но имеет запах или сырая, или с плесенью, она не подлежит ни благотворительности, ни переработке. С ней ничего нельзя сделать.
Вещи на переработку – это любые ткани натурального состава, это старые, непригодные для носки футболки, халаты, полотенца, постельное бельё и другие вещи, кроме синтетики, кожи и меха.
Нижнее бельё, колготки, носки мы не принимаем с точки зрения гигиены.
Мы принимаем обувь только в хорошем состоянии. Если отбиты носки, сломана фурнитура, каблуки «пошорканы», то обувь не подлежит сдаче. Обо всех условиях можете прочитать на наших страничках в социальных сетях.
Адреса благотворительных магазинов «Ниточка»:
1. улица Ленина, 7/2;
2. Сахьяновой, 21, блок 2 (остановка ТСК).
Группа во «ВКонтакте» - @charityshop_nitochka (Charity shop Ниточка/ Больше чем секонд-хенд).
